Мы будем помнить отца всегда
В этом году страна отмечает 80-летие Победы в Великой Отечественной войне. И я хочу рассказать и оставить память для растущего поколения о войне и ее участнике Тарасове Артемии Тарасовиче - моем отце.
Родился он 22 июня 1920 года в деревне Тюлькой Урмарского района (ныне Канашский). Третьего ноября 1940 года Урмарским РВК Артемий был призван в ряды Красной армии. Службу проходил в 249-м стрелковом полку в звании рядового, в должности стрелка. В день начала войны Артемию исполнился 21 год. С первых дней войны он был отправлен на фронт. В 1941 году в неравном бою под городом Таллин (Эстония) попал в плен. И вместе с другими военнопленными был угнан в Германию. С сентября 1941 года по октябрь 1942 года Артемий содержался в лагере военнопленных №211 в городе Фолинпостоль, где работал чернорабочим. А с сентября 1942 года был переведен в город Соттрум, там он находился по апрель 1945 года. Работал на кирпичном заводе грузчиком. (Все эти сведения взяты из архивной справки Центрального Государственного архива Чувашской республики).
Из рассказов отца: "В лагере ни у кого не было имени и фамилии, у каждого военнопленного был свой номер. Жили в грязных бараках, спали на двухъярусных нарах, сооруженных из досок. Вокруг лагеря колючая проволока в несколько рядов, по проводам пускали электрический ток, чтобы никто не мог убежать. Кормили нас очень плохо: суп из картофельных очистков и свекольной ботвы. А в те дни, когда ничего не давали, мы грызли кожаные ремни. На работу увозили нас очень рано и возвращали очень поздно. Один раз мне на ногу упал кирпич и сильно поранил. Нога загноилась, опухла - не мог ходить. Возникла угроза, что отправят меня в крематорий. Тех, кто не мог ходить или сильно ослабленных, отправляли в крематорий, печи которого работали день и ночь. В бараке вместе с нами был пленный врач, звали его Федор. Мы звали друг друга все-таки по именам, а не по номеру. Разными компрессами из трав (травы брал на улице, когда выгоняли на работу) он помог снять отеки и загноение, поставил меня на ноги. Если бы не он, не вернулся бы я на Родину. В лагере я дружил с парнем Николаем. Задумали мы с ним бежать. И это случилось. На работу строились по четверо. Мы старались в бараке никого не оставлять, потому что к нашему возвращению с работы человека могло не быть на месте, его могли утилизировать. Мы брали слабых под мышки и тащили, а с двух сторон - надзиратели с собаками, если упадешь, на тебя обрушатся удары ногой, нагайкой и набросятся собаки.
В лагере не все надзиратели были одинаково злые. В один из летних дней, когда мы разгружали кирпич, надзирателя рядом не было - нам с Николаем удалось убежать в лес, он находился рядом с заводом. Целую неделю мы блуждали в германских лесах. Ели червей и лягушек. Нас искали с собаками, нашли обессиленных, ободранных. Били сапогами - живого места не осталось, травили собаками. Как остался живой на чужбине? Думаю, что всеми нами правила любовь к Родине, к своим близким, к свободе. Была очень сильная воля и надежда, что нас освободят. Освободили нас американские войска". По возвращении домой начался второй этап в жизни отца. Начались проверки по поводу нахождения его в плену. Теперь его посадили в тюрьму и отправили в город Златоуст Челябинской области, где он работал на металлургическом заводе "Златоуст- металл". После долгих проверок - находился он там до января 1946 года - отца освободили. И вот какого содержания справку ему дали: "Материалов, компрометирующих Тарасова Артемия Тарасовича, за время его пребывания в плену не имеется. В фильтрационно-проверочном деле на Тарасова А.Т. трофейных карточек не имеется". Отца реабилитировали и восстановили во всех правах как участника Великой Отечественной войны. За храбрость, стойкость и мужество, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, он награжден орденом Отечественной войны II степени и юбилейными медалями. После войны Артемий женился, с женой Екатериной родили и вырастили достойными людьми четверых детей. Всю жизнь он работал в колхозе "Звезда". У отца были золотые руки. Он и плотник, и художник-самоучка. Сам после женитьбы построил дом для семьи, вся мебель в доме сделана его руками, она хранится и используется до сих пор. Я помню, вся деревня приходила к нему точить косы во время сенокоса, зимой валял валенки и нас привлекал к этому мастерству. Односельчане всегда приглашали его на строительство и ремонт домов, бань, веранд. Для нас, своих детей, он мастерил игрушки из дерева, конопли, из шерсти овец. Пройдя такой нелегкий путь, мой отец сумел остаться добрым, великодушным, готовым прийти на помощь любому, кто нуждался в этом. Я еще помню такие моменты из детства. В школе объявили конкурс стенгазет на Новый год. И отец нарисовал мне такую газету, что все ахнули, и нам дали первое место. А еще мы очень любили ходить с ним за ягодами, он знал такие ягодные места, что мы всегда возвращались с полными ведерками. Отец рассказывал, как немецкие офицеры ели сало: на ломоть хлеба клали тонкий кусочек, посыпали солью, перчиком, лучком. Мы с удовольствием повторяли за отцом и полюбили сало. Мы, его дети, гордимся им, мы пронесем и оставим память о нем для своих детей и внуков. Умер мой отец в возрасте 86 лет от саркомы. Где-то за год до смерти у него на теле, на голове за ушами начали появляться шишки размером с куриное яйцо. Как объяснил потом доктор, это последствия избиений, ударов от сапог. Через много лет они проявили себя вот таким образом. Для нас, его детей, отец остается образцом человечности, честности, правильности. Мы будем помнить его всегда
Родился он 22 июня 1920 года в деревне Тюлькой Урмарского района (ныне Канашский). Третьего ноября 1940 года Урмарским РВК Артемий был призван в ряды Красной армии. Службу проходил в 249-м стрелковом полку в звании рядового, в должности стрелка. В день начала войны Артемию исполнился 21 год. С первых дней войны он был отправлен на фронт. В 1941 году в неравном бою под городом Таллин (Эстония) попал в плен. И вместе с другими военнопленными был угнан в Германию. С сентября 1941 года по октябрь 1942 года Артемий содержался в лагере военнопленных №211 в городе Фолинпостоль, где работал чернорабочим. А с сентября 1942 года был переведен в город Соттрум, там он находился по апрель 1945 года. Работал на кирпичном заводе грузчиком. (Все эти сведения взяты из архивной справки Центрального Государственного архива Чувашской республики).
Из рассказов отца: "В лагере ни у кого не было имени и фамилии, у каждого военнопленного был свой номер. Жили в грязных бараках, спали на двухъярусных нарах, сооруженных из досок. Вокруг лагеря колючая проволока в несколько рядов, по проводам пускали электрический ток, чтобы никто не мог убежать. Кормили нас очень плохо: суп из картофельных очистков и свекольной ботвы. А в те дни, когда ничего не давали, мы грызли кожаные ремни. На работу увозили нас очень рано и возвращали очень поздно. Один раз мне на ногу упал кирпич и сильно поранил. Нога загноилась, опухла - не мог ходить. Возникла угроза, что отправят меня в крематорий. Тех, кто не мог ходить или сильно ослабленных, отправляли в крематорий, печи которого работали день и ночь. В бараке вместе с нами был пленный врач, звали его Федор. Мы звали друг друга все-таки по именам, а не по номеру. Разными компрессами из трав (травы брал на улице, когда выгоняли на работу) он помог снять отеки и загноение, поставил меня на ноги. Если бы не он, не вернулся бы я на Родину. В лагере я дружил с парнем Николаем. Задумали мы с ним бежать. И это случилось. На работу строились по четверо. Мы старались в бараке никого не оставлять, потому что к нашему возвращению с работы человека могло не быть на месте, его могли утилизировать. Мы брали слабых под мышки и тащили, а с двух сторон - надзиратели с собаками, если упадешь, на тебя обрушатся удары ногой, нагайкой и набросятся собаки.
В лагере не все надзиратели были одинаково злые. В один из летних дней, когда мы разгружали кирпич, надзирателя рядом не было - нам с Николаем удалось убежать в лес, он находился рядом с заводом. Целую неделю мы блуждали в германских лесах. Ели червей и лягушек. Нас искали с собаками, нашли обессиленных, ободранных. Били сапогами - живого места не осталось, травили собаками. Как остался живой на чужбине? Думаю, что всеми нами правила любовь к Родине, к своим близким, к свободе. Была очень сильная воля и надежда, что нас освободят. Освободили нас американские войска". По возвращении домой начался второй этап в жизни отца. Начались проверки по поводу нахождения его в плену. Теперь его посадили в тюрьму и отправили в город Златоуст Челябинской области, где он работал на металлургическом заводе "Златоуст- металл". После долгих проверок - находился он там до января 1946 года - отца освободили. И вот какого содержания справку ему дали: "Материалов, компрометирующих Тарасова Артемия Тарасовича, за время его пребывания в плену не имеется. В фильтрационно-проверочном деле на Тарасова А.Т. трофейных карточек не имеется". Отца реабилитировали и восстановили во всех правах как участника Великой Отечественной войны. За храбрость, стойкость и мужество, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, он награжден орденом Отечественной войны II степени и юбилейными медалями. После войны Артемий женился, с женой Екатериной родили и вырастили достойными людьми четверых детей. Всю жизнь он работал в колхозе "Звезда". У отца были золотые руки. Он и плотник, и художник-самоучка. Сам после женитьбы построил дом для семьи, вся мебель в доме сделана его руками, она хранится и используется до сих пор. Я помню, вся деревня приходила к нему точить косы во время сенокоса, зимой валял валенки и нас привлекал к этому мастерству. Односельчане всегда приглашали его на строительство и ремонт домов, бань, веранд. Для нас, своих детей, он мастерил игрушки из дерева, конопли, из шерсти овец. Пройдя такой нелегкий путь, мой отец сумел остаться добрым, великодушным, готовым прийти на помощь любому, кто нуждался в этом. Я еще помню такие моменты из детства. В школе объявили конкурс стенгазет на Новый год. И отец нарисовал мне такую газету, что все ахнули, и нам дали первое место. А еще мы очень любили ходить с ним за ягодами, он знал такие ягодные места, что мы всегда возвращались с полными ведерками. Отец рассказывал, как немецкие офицеры ели сало: на ломоть хлеба клали тонкий кусочек, посыпали солью, перчиком, лучком. Мы с удовольствием повторяли за отцом и полюбили сало. Мы, его дети, гордимся им, мы пронесем и оставим память о нем для своих детей и внуков. Умер мой отец в возрасте 86 лет от саркомы. Где-то за год до смерти у него на теле, на голове за ушами начали появляться шишки размером с куриное яйцо. Как объяснил потом доктор, это последствия избиений, ударов от сапог. Через много лет они проявили себя вот таким образом. Для нас, его детей, отец остается образцом человечности, честности, правильности. Мы будем помнить его всегда
